![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Dec. 5th, 2009
Сейчас вновь на слуху оказалось имя Виктора Бута, который сидит в тайской тюрьме, и которого в очередной раз не хотят выпустить на свободу, хотя также не спешат выдавать Соединенным штатам.
Описывая его американцы не скупятся на самые резкие определения, обвиняя его и в поставках оружия и в торговле наркотиками, но одна маленькая деталь в биографии Бута не предается огласке… Это его связь с пакистанцем "Dr.A.Ch.", который был долгое время его деловым партнером…
Об этом человеке известно не много, а потому, чтобы рассказать читателям журнала о нем подробнее на страницах ЖЖ будут приведены некоторые главы из книги Мойзеса Наима "Черная книга глобализации" (MOISÉS NAÍM "Černá kniha globalizace") в переводе на русский язык.
Г Л А В А 3
K A P I T O L A 3
Ручное оружие и свободные ядерные материалы
Ruční zbraně a volné jaderné materially
Занавес над темным миром нелегальной торговли с ядерным оружием приоткрыла одна неудавшаяся поставка. В один из октябрьских дней 2003 года немецкие и итальянские военные корабли в восточном Средиземноморье вынудили пристать подозрительное судно. Судно BBC China направлялось в сторону Ливии, загрузившись перед этим в Дубае в ОАЭ. Месяцы расследований, проведенных информационными агентствами, показали, что грузовые отсеки судна заполнены предметами, не соответствующими лаконичной записи "промышленное оборудование" в накладных. И действительно, когда итальянцы эскортировали судно BBC China в порт Таранто и осмотрели груз, то обнаружили то, что ожидали: специализированные детали для производства центрифуги, такой центрифуги, которая предназначена для обогащения урана до изотопа 235 – сырья для производства атомной бомбы.
Путь BBC China (которое, несмотря на свое название, было зарегистрировано в Германии в одной транспортной компании в порту Леера) был, как знали следователи, только одним из целого ряда клиентских поставок, проведенных нелегальной торговой сетью с центром в пакистанском Исламабаде и личностью Abdula Kadír Chán. "Dr.A.Ch." в остальном мире практически неизвестен, зато в Пакистане эта личность известна всем, фактически народный герой. Элегантный шестидесятивосьмилетний металлург был уважаемым архитектором домашней программы создания ядерного оружия, "отец исламской бомбы", живой символ народной гордости. Однако без ведома пакистанской общественности и вне света международных прожекторов Chán был уже давно предметом интереса экспертов, занимающихся мониторингом распространения ядерного оружия массового поражения. Для этого небольшого сообщества аналитиков и разведчиков Chán был гораздо больше, чем ученым – наполовину пенсионером, почивающим на своих патриотических лаврах. Точнее, как оказалось, был иным, более банальным, но более грозным – предпринимателем в области ввоза и вывоза весьма экзотических продуктов.
Между Chán´ом и его заказчиком расстилалась сложная международная торговая сеть. Например, в поставку центрифуги в Ливию включала фирмы и отдельных лиц минимум из полдюжины европейских и азиатских стран. Малазийская инженерная фирма "Scomi" производила комплектующие под надзором швейцарского инженера. Он наблюдал за производственным процессом, но чертежи из рук не выпускал. Детали переправлялись в Дубай под надзором фирмы "Gulf Technical Industries" частично принадлежащей паре – отцу и сыну- Peter a Paul Griffin´ам. Ключевой посредник, шриланкиец по имени B. S. A. Tahir, делил свое время между Дубаем и Малайзией. В Дубае он оперировал при посредничестве фирмы, занимающейся поставкой и сервисом компьютеров, которую основал со своим братом. В Малазии был близким другом двух владельцев инвестиционного фонда, который контролировал "Scomi".С одним из них он состоял в родственной связи и он, и его жена входили в правление фонда (Другой владелец фонда Kamaluddín Abdulláh, был сыном Abdulláh Badawí, нового малазийского премьера). Именно Tahir подал заявку на центрифугу под именем предполагаемого торговца из Дубая.
Трансакции провязывались на Chán´а. Чертежи центрифуги точно совпадали с той, которая была изготовлена Chán´ом в Пакистане. Старший Griffin с Chán´ом торговали – официально – за несколько лет перед этим под защитой пакистанской ядерной программы. Этот вышеуказанный швейцарский господин, который принес чертежи, сам был сыном другого инженера, у которого была та же техническая специализация, как и у Chán´а и как оказалось, они вместе учились в Европе в семидесятых годах. Все эти косвенные улики указывали на признаки сложной сети, построенной как на торговых интересах, так и на личных связях. Разведслужбы были уверены, что в ее центре сотрудничают Tahir и Chán. Tahir, как ключевой торговый агент сети и Chán, не только представлявший собой техническое сердце, но и являющийся сильным источником предпринимательского духа и торговой предусмотрительности, они вместе управляли всем процессом.
Эта сделка с центрифугой была не единственным случаем. Расследование разведслужбы, которому способствовало новое стремление Ливии "вырваться из изоляции" за счет того, что она будет сотрудничать с западными спецслужбами, вскрывало многолетнюю многократно переплетенную структуру поставок ядерного оборудования и технологий – вплоть до планов и инструкций для монтажа ядерной бомбы. Перечень заказчиков был крайне тревожным: кроме Ливии он включал Иран, что, в общем-то, не отрицает и сама эта страна, очевидно и Северную Корею, несмотря на отрицание данного факта Пхеньяном.
После того как была раскрыта роль Abdula Kadír Chán´а, Ливия обратила на внимание, что он несомненно был не единственным, кто занимался торговлей ядерными материалами. Потенциальная прибыль, определяющаяся мировым спросом на ядерные технологии и оборудование для производства бомб, была слишком привлекательной. Humajún Chán, другой пакистанский государственный служащий, носящий ту же фамилию, нашел такую же сферу деятельности, как и его однофамилец – хотя между собой они очевидно никак не связаны. "Humajún Chán является торговцем черного рынка, причастным к распространению ядерного оружия, и, как только удастся выяснить его роль во всем этом, то обязательно об этом будет сообщено. Здесь мы имеем дело с сетью таких же размеров, как и у той, которую создал Abdula Kadír Chán", - заявил чиновник министерства торговли США, когда во второй половине 2005 года было сообщено, что следователи американского федерального бюро вынесли обвинение против другого Chán´а.
Внезапное появление всех этих запасов, само собой эти войны не вызвало. Но неограниченная доступность крупных поставок оружия всех видов, конечно же подтолкнула воображение и амбиции правительств и отдельных групп, которые без этого бы имели меньше охоты вступить в бой. Доступность оружия открыла новые возможности для повстанцев, партизанских движений, преступных группировок и правительств, которые им угрожали.
Война стала дешевле, и сразу же стала более приемлемым выбором, так как доступность технически более совершенного оружия повышала правдоподобность победы.
Так что же в этом нового на самом деле? Торговля оружием – весьма старое дело, а контрабанда его всегда было неотделимо от рынка с оружием. Что же изменилось?
Короткий ответ – все.
Начнем со структуры рынка. Теперь рынком, на котором когда-то доминировали правительства, совершавшие массивные закупки от других правительств или от организаций, принадлежавших государствам, заправляет гораздо более широкая сеть посредников и тысячи новых и независимых производителей. Связь между производителями, финансистами, посредниками и заказчиками преходяща, глобальна и с трудом уловима. Посредники, как всегда, бесконечно изобретательны, располагают огромными средствами, политическими контактами и очень богаты.
Теперь они уже не малый эксклюзивный клуб контрабандистов, наоборот, большое глобальное сообщество людей, занимающихся незаконной торговлей. Это мириады игроков, производят, покупают, торгуются, финансируют и продают во всех направлениях в сотрудничестве с организациями, которые уже не находятся под прямым контролем правительств. У многих участников нет ни определенного гражданства – или же их несколько, то есть можно выбирать. Большинство же – лица без гражданства.
Незаконная торговля с оружием строится и трансформируется, совмещается с другими видами нелегальной торговли и питает амбиции, как обычных преступников, так и террористов. Увеличение числа жертв и все более зловещие угрозы, превращающиеся в реальность, заводят правительства в гонки, в которых все против них.
Описывая его американцы не скупятся на самые резкие определения, обвиняя его и в поставках оружия и в торговле наркотиками, но одна маленькая деталь в биографии Бута не предается огласке… Это его связь с пакистанцем "Dr.A.Ch.", который был долгое время его деловым партнером…
Об этом человеке известно не много, а потому, чтобы рассказать читателям журнала о нем подробнее на страницах ЖЖ будут приведены некоторые главы из книги Мойзеса Наима "Черная книга глобализации" (MOISÉS NAÍM "Černá kniha globalizace") в переводе на русский язык.
Г Л А В А 3
K A P I T O L A 3
Ручное оружие и свободные ядерные материалы
Ruční zbraně a volné jaderné materially
Занавес над темным миром нелегальной торговли с ядерным оружием приоткрыла одна неудавшаяся поставка. В один из октябрьских дней 2003 года немецкие и итальянские военные корабли в восточном Средиземноморье вынудили пристать подозрительное судно. Судно BBC China направлялось в сторону Ливии, загрузившись перед этим в Дубае в ОАЭ. Месяцы расследований, проведенных информационными агентствами, показали, что грузовые отсеки судна заполнены предметами, не соответствующими лаконичной записи "промышленное оборудование" в накладных. И действительно, когда итальянцы эскортировали судно BBC China в порт Таранто и осмотрели груз, то обнаружили то, что ожидали: специализированные детали для производства центрифуги, такой центрифуги, которая предназначена для обогащения урана до изотопа 235 – сырья для производства атомной бомбы.
Путь BBC China (которое, несмотря на свое название, было зарегистрировано в Германии в одной транспортной компании в порту Леера) был, как знали следователи, только одним из целого ряда клиентских поставок, проведенных нелегальной торговой сетью с центром в пакистанском Исламабаде и личностью Abdula Kadír Chán. "Dr.A.Ch." в остальном мире практически неизвестен, зато в Пакистане эта личность известна всем, фактически народный герой. Элегантный шестидесятивосьмилетний металлург был уважаемым архитектором домашней программы создания ядерного оружия, "отец исламской бомбы", живой символ народной гордости. Однако без ведома пакистанской общественности и вне света международных прожекторов Chán был уже давно предметом интереса экспертов, занимающихся мониторингом распространения ядерного оружия массового поражения. Для этого небольшого сообщества аналитиков и разведчиков Chán был гораздо больше, чем ученым – наполовину пенсионером, почивающим на своих патриотических лаврах. Точнее, как оказалось, был иным, более банальным, но более грозным – предпринимателем в области ввоза и вывоза весьма экзотических продуктов.
Между Chán´ом и его заказчиком расстилалась сложная международная торговая сеть. Например, в поставку центрифуги в Ливию включала фирмы и отдельных лиц минимум из полдюжины европейских и азиатских стран. Малазийская инженерная фирма "Scomi" производила комплектующие под надзором швейцарского инженера. Он наблюдал за производственным процессом, но чертежи из рук не выпускал. Детали переправлялись в Дубай под надзором фирмы "Gulf Technical Industries" частично принадлежащей паре – отцу и сыну- Peter a Paul Griffin´ам. Ключевой посредник, шриланкиец по имени B. S. A. Tahir, делил свое время между Дубаем и Малайзией. В Дубае он оперировал при посредничестве фирмы, занимающейся поставкой и сервисом компьютеров, которую основал со своим братом. В Малазии был близким другом двух владельцев инвестиционного фонда, который контролировал "Scomi".С одним из них он состоял в родственной связи и он, и его жена входили в правление фонда (Другой владелец фонда Kamaluddín Abdulláh, был сыном Abdulláh Badawí, нового малазийского премьера). Именно Tahir подал заявку на центрифугу под именем предполагаемого торговца из Дубая.
Трансакции провязывались на Chán´а. Чертежи центрифуги точно совпадали с той, которая была изготовлена Chán´ом в Пакистане. Старший Griffin с Chán´ом торговали – официально – за несколько лет перед этим под защитой пакистанской ядерной программы. Этот вышеуказанный швейцарский господин, который принес чертежи, сам был сыном другого инженера, у которого была та же техническая специализация, как и у Chán´а и как оказалось, они вместе учились в Европе в семидесятых годах. Все эти косвенные улики указывали на признаки сложной сети, построенной как на торговых интересах, так и на личных связях. Разведслужбы были уверены, что в ее центре сотрудничают Tahir и Chán. Tahir, как ключевой торговый агент сети и Chán, не только представлявший собой техническое сердце, но и являющийся сильным источником предпринимательского духа и торговой предусмотрительности, они вместе управляли всем процессом.
Эта сделка с центрифугой была не единственным случаем. Расследование разведслужбы, которому способствовало новое стремление Ливии "вырваться из изоляции" за счет того, что она будет сотрудничать с западными спецслужбами, вскрывало многолетнюю многократно переплетенную структуру поставок ядерного оборудования и технологий – вплоть до планов и инструкций для монтажа ядерной бомбы. Перечень заказчиков был крайне тревожным: кроме Ливии он включал Иран, что, в общем-то, не отрицает и сама эта страна, очевидно и Северную Корею, несмотря на отрицание данного факта Пхеньяном.
О том, кто были другие заказчики, можем только строить предположения. Кроме того, происхождение товара практически не скрывалось. Среди материалов, которые передала Ливия, были документы написанные по-китайски, не оставлявшие никаких сомнений в их происхождении. Промышленное оборудование было упаковано в пленку с логотипом „KRL“, который обозначал исследовательские лаборатории Chán´а. И ливийцы оперировали с комплектом чертежей бомбы, который был помещен в свой первоначальный переплет – пластиковые обложки с обозначением „Good Looks Tailor“ и адресом в Исламабаде. По словам одного из высокопоставленных американских чиновников, роль Chán´а в дестабилизации двадцать первого столетия "кошмарно похожа" на роли Гитлера и Сталина в двадцатом столетии.
После того как была раскрыта роль Abdula Kadír Chán´а, Ливия обратила на внимание, что он несомненно был не единственным, кто занимался торговлей ядерными материалами. Потенциальная прибыль, определяющаяся мировым спросом на ядерные технологии и оборудование для производства бомб, была слишком привлекательной. Humajún Chán, другой пакистанский государственный служащий, носящий ту же фамилию, нашел такую же сферу деятельности, как и его однофамилец – хотя между собой они очевидно никак не связаны. "Humajún Chán является торговцем черного рынка, причастным к распространению ядерного оружия, и, как только удастся выяснить его роль во всем этом, то обязательно об этом будет сообщено. Здесь мы имеем дело с сетью таких же размеров, как и у той, которую создал Abdula Kadír Chán", - заявил чиновник министерства торговли США, когда во второй половине 2005 года было сообщено, что следователи американского федерального бюро вынесли обвинение против другого Chán´а.
И снова обнаружилась структура, раскрытая расследованием, призрачно схожая, занимающаяся глобальными операциями на целом ряде рынков – Пакистан, Юго-Африканская республика, Объединенные Арабские Эмираты и Соединенные Штаты – руководимая международной группой, в которую был включен Ašer Karni, израильский партнер Chán´а. Эти заказчики имели две общих для них характеристики – хотели получить ядерные технологии и были готовы заплатить за них большие деньги. И в этом случае речь шла о прибылях, но ни в коем случае не о политике.
Атомный супермаркет dr. Chán´a возможно получил высокий рейтинг. Но торговля с ядерными компонентами – только один сегмент товаров на расширяющемся и прибыльном незаконном международном рынке с оружием всех видов: мины и гранаты, уже побывавшие в пользовании гранатометы, подделанные Калашниковы, списанные и снова готовые к работе вертолеты после капитального ремонта, не говоря уже о миллиардах позиций различных боеприпасов, которые перемещаются из одного конфликта в другой, не смотря на международное право, эмбарго, границы, политику или этику. Все эти изделия и службы распространились, когда конец холодной войны вывалил весь этот излишний потенциал на рынок, который жадно отреагировал на это взрывом внутригосударственных конфликтов, мятежей, гражданских войн и вооруженных преступных действий всех видов.Внезапное появление всех этих запасов, само собой эти войны не вызвало. Но неограниченная доступность крупных поставок оружия всех видов, конечно же подтолкнула воображение и амбиции правительств и отдельных групп, которые без этого бы имели меньше охоты вступить в бой. Доступность оружия открыла новые возможности для повстанцев, партизанских движений, преступных группировок и правительств, которые им угрожали.
Война стала дешевле, и сразу же стала более приемлемым выбором, так как доступность технически более совершенного оружия повышала правдоподобность победы.
Так что же в этом нового на самом деле? Торговля оружием – весьма старое дело, а контрабанда его всегда было неотделимо от рынка с оружием. Что же изменилось?
Короткий ответ – все.
Начнем со структуры рынка. Теперь рынком, на котором когда-то доминировали правительства, совершавшие массивные закупки от других правительств или от организаций, принадлежавших государствам, заправляет гораздо более широкая сеть посредников и тысячи новых и независимых производителей. Связь между производителями, финансистами, посредниками и заказчиками преходяща, глобальна и с трудом уловима. Посредники, как всегда, бесконечно изобретательны, располагают огромными средствами, политическими контактами и очень богаты.
Теперь они уже не малый эксклюзивный клуб контрабандистов, наоборот, большое глобальное сообщество людей, занимающихся незаконной торговлей. Это мириады игроков, производят, покупают, торгуются, финансируют и продают во всех направлениях в сотрудничестве с организациями, которые уже не находятся под прямым контролем правительств. У многих участников нет ни определенного гражданства – или же их несколько, то есть можно выбирать. Большинство же – лица без гражданства.
Незаконная торговля с оружием строится и трансформируется, совмещается с другими видами нелегальной торговли и питает амбиции, как обычных преступников, так и террористов. Увеличение числа жертв и все более зловещие угрозы, превращающиеся в реальность, заводят правительства в гонки, в которых все против них.
Сейчас вновь на слуху оказалось имя Виктора Бута, который сидит в тайской тюрьме, и которого в очередной раз не хотят выпустить на свободу, хотя также не спешат выдавать Соединенным штатам.
Описывая его американцы не скупятся на самые резкие определения, обвиняя его и в поставках оружия и в торговле наркотиками, но одна маленькая деталь в биографии Бута не предается огласке… Это его связь с пакистанцем "Dr.A.Ch.", который был долгое время его деловым партнером…
Об этом человеке известно не много, а потому, чтобы рассказать читателям журнала о нем подробнее на страницах ЖЖ будут приведены некоторые главы из книги Мойзеса Наима "Черная книга глобализации" (MOISÉS NAÍM "Černá kniha globalizace") в переводе на русский язык.
Г Л А В А 3
K A P I T O L A 3
Ручное оружие и свободные ядерные материалы
Ruční zbraně a volné jaderné materially
Занавес над темным миром нелегальной торговли с ядерным оружием приоткрыла одна неудавшаяся поставка. В один из октябрьских дней 2003 года немецкие и итальянские военные корабли в восточном Средиземноморье вынудили пристать подозрительное судно. Судно BBC China направлялось в сторону Ливии, загрузившись перед этим в Дубае в ОАЭ. Месяцы расследований, проведенных информационными агентствами, показали, что грузовые отсеки судна заполнены предметами, не соответствующими лаконичной записи "промышленное оборудование" в накладных. И действительно, когда итальянцы эскортировали судно BBC China в порт Таранто и осмотрели груз, то обнаружили то, что ожидали: специализированные детали для производства центрифуги, такой центрифуги, которая предназначена для обогащения урана до изотопа 235 – сырья для производства атомной бомбы.
Путь BBC China (которое, несмотря на свое название, было зарегистрировано в Германии в одной транспортной компании в порту Леера) был, как знали следователи, только одним из целого ряда клиентских поставок, проведенных нелегальной торговой сетью с центром в пакистанском Исламабаде и личностью Abdula Kadír Chán. "Dr.A.Ch." в остальном мире практически неизвестен, зато в Пакистане эта личность известна всем, фактически народный герой. Элегантный шестидесятивосьмилетний металлург был уважаемым архитектором домашней программы создания ядерного оружия, "отец исламской бомбы", живой символ народной гордости. Однако без ведома пакистанской общественности и вне света международных прожекторов Chán был уже давно предметом интереса экспертов, занимающихся мониторингом распространения ядерного оружия массового поражения. Для этого небольшого сообщества аналитиков и разведчиков Chán был гораздо больше, чем ученым – наполовину пенсионером, почивающим на своих патриотических лаврах. Точнее, как оказалось, был иным, более банальным, но более грозным – предпринимателем в области ввоза и вывоза весьма экзотических продуктов.
Между Chán´ом и его заказчиком расстилалась сложная международная торговая сеть. Например, в поставку центрифуги в Ливию включала фирмы и отдельных лиц минимум из полдюжины европейских и азиатских стран. Малазийская инженерная фирма "Scomi" производила комплектующие под надзором швейцарского инженера. Он наблюдал за производственным процессом, но чертежи из рук не выпускал. Детали переправлялись в Дубай под надзором фирмы "Gulf Technical Industries" частично принадлежащей паре – отцу и сыну- Peter a Paul Griffin´ам. Ключевой посредник, шриланкиец по имени B. S. A. Tahir, делил свое время между Дубаем и Малайзией. В Дубае он оперировал при посредничестве фирмы, занимающейся поставкой и сервисом компьютеров, которую основал со своим братом. В Малазии был близким другом двух владельцев инвестиционного фонда, который контролировал "Scomi".С одним из них он состоял в родственной связи и он, и его жена входили в правление фонда (Другой владелец фонда Kamaluddín Abdulláh, был сыном Abdulláh Badawí, нового малазийского премьера). Именно Tahir подал заявку на центрифугу под именем предполагаемого торговца из Дубая.
Трансакции провязывались на Chán´а. Чертежи центрифуги точно совпадали с той, которая была изготовлена Chán´ом в Пакистане. Старший Griffin с Chán´ом торговали – официально – за несколько лет перед этим под защитой пакистанской ядерной программы. Этот вышеуказанный швейцарский господин, который принес чертежи, сам был сыном другого инженера, у которого была та же техническая специализация, как и у Chán´а и как оказалось, они вместе учились в Европе в семидесятых годах. Все эти косвенные улики указывали на признаки сложной сети, построенной как на торговых интересах, так и на личных связях. Разведслужбы были уверены, что в ее центре сотрудничают Tahir и Chán. Tahir, как ключевой торговый агент сети и Chán, не только представлявший собой техническое сердце, но и являющийся сильным источником предпринимательского духа и торговой предусмотрительности, они вместе управляли всем процессом.
Эта сделка с центрифугой была не единственным случаем. Расследование разведслужбы, которому способствовало новое стремление Ливии "вырваться из изоляции" за счет того, что она будет сотрудничать с западными спецслужбами, вскрывало многолетнюю многократно переплетенную структуру поставок ядерного оборудования и технологий – вплоть до планов и инструкций для монтажа ядерной бомбы. Перечень заказчиков был крайне тревожным: кроме Ливии он включал Иран, что, в общем-то, не отрицает и сама эта страна, очевидно и Северную Корею, несмотря на отрицание данного факта Пхеньяном.
После того как была раскрыта роль Abdula Kadír Chán´а, Ливия обратила на внимание, что он несомненно был не единственным, кто занимался торговлей ядерными материалами. Потенциальная прибыль, определяющаяся мировым спросом на ядерные технологии и оборудование для производства бомб, была слишком привлекательной. Humajún Chán, другой пакистанский государственный служащий, носящий ту же фамилию, нашел такую же сферу деятельности, как и его однофамилец – хотя между собой они очевидно никак не связаны. "Humajún Chán является торговцем черного рынка, причастным к распространению ядерного оружия, и, как только удастся выяснить его роль во всем этом, то обязательно об этом будет сообщено. Здесь мы имеем дело с сетью таких же размеров, как и у той, которую создал Abdula Kadír Chán", - заявил чиновник министерства торговли США, когда во второй половине 2005 года было сообщено, что следователи американского федерального бюро вынесли обвинение против другого Chán´а.
Внезапное появление всех этих запасов, само собой эти войны не вызвало. Но неограниченная доступность крупных поставок оружия всех видов, конечно же подтолкнула воображение и амбиции правительств и отдельных групп, которые без этого бы имели меньше охоты вступить в бой. Доступность оружия открыла новые возможности для повстанцев, партизанских движений, преступных группировок и правительств, которые им угрожали.
Война стала дешевле, и сразу же стала более приемлемым выбором, так как доступность технически более совершенного оружия повышала правдоподобность победы.
Так что же в этом нового на самом деле? Торговля оружием – весьма старое дело, а контрабанда его всегда было неотделимо от рынка с оружием. Что же изменилось?
Короткий ответ – все.
Начнем со структуры рынка. Теперь рынком, на котором когда-то доминировали правительства, совершавшие массивные закупки от других правительств или от организаций, принадлежавших государствам, заправляет гораздо более широкая сеть посредников и тысячи новых и независимых производителей. Связь между производителями, финансистами, посредниками и заказчиками преходяща, глобальна и с трудом уловима. Посредники, как всегда, бесконечно изобретательны, располагают огромными средствами, политическими контактами и очень богаты.
Теперь они уже не малый эксклюзивный клуб контрабандистов, наоборот, большое глобальное сообщество людей, занимающихся незаконной торговлей. Это мириады игроков, производят, покупают, торгуются, финансируют и продают во всех направлениях в сотрудничестве с организациями, которые уже не находятся под прямым контролем правительств. У многих участников нет ни определенного гражданства – или же их несколько, то есть можно выбирать. Большинство же – лица без гражданства.
Незаконная торговля с оружием строится и трансформируется, совмещается с другими видами нелегальной торговли и питает амбиции, как обычных преступников, так и террористов. Увеличение числа жертв и все более зловещие угрозы, превращающиеся в реальность, заводят правительства в гонки, в которых все против них.
Описывая его американцы не скупятся на самые резкие определения, обвиняя его и в поставках оружия и в торговле наркотиками, но одна маленькая деталь в биографии Бута не предается огласке… Это его связь с пакистанцем "Dr.A.Ch.", который был долгое время его деловым партнером…
Об этом человеке известно не много, а потому, чтобы рассказать читателям журнала о нем подробнее на страницах ЖЖ будут приведены некоторые главы из книги Мойзеса Наима "Черная книга глобализации" (MOISÉS NAÍM "Černá kniha globalizace") в переводе на русский язык.
Г Л А В А 3
K A P I T O L A 3
Ручное оружие и свободные ядерные материалы
Ruční zbraně a volné jaderné materially
Занавес над темным миром нелегальной торговли с ядерным оружием приоткрыла одна неудавшаяся поставка. В один из октябрьских дней 2003 года немецкие и итальянские военные корабли в восточном Средиземноморье вынудили пристать подозрительное судно. Судно BBC China направлялось в сторону Ливии, загрузившись перед этим в Дубае в ОАЭ. Месяцы расследований, проведенных информационными агентствами, показали, что грузовые отсеки судна заполнены предметами, не соответствующими лаконичной записи "промышленное оборудование" в накладных. И действительно, когда итальянцы эскортировали судно BBC China в порт Таранто и осмотрели груз, то обнаружили то, что ожидали: специализированные детали для производства центрифуги, такой центрифуги, которая предназначена для обогащения урана до изотопа 235 – сырья для производства атомной бомбы.
Путь BBC China (которое, несмотря на свое название, было зарегистрировано в Германии в одной транспортной компании в порту Леера) был, как знали следователи, только одним из целого ряда клиентских поставок, проведенных нелегальной торговой сетью с центром в пакистанском Исламабаде и личностью Abdula Kadír Chán. "Dr.A.Ch." в остальном мире практически неизвестен, зато в Пакистане эта личность известна всем, фактически народный герой. Элегантный шестидесятивосьмилетний металлург был уважаемым архитектором домашней программы создания ядерного оружия, "отец исламской бомбы", живой символ народной гордости. Однако без ведома пакистанской общественности и вне света международных прожекторов Chán был уже давно предметом интереса экспертов, занимающихся мониторингом распространения ядерного оружия массового поражения. Для этого небольшого сообщества аналитиков и разведчиков Chán был гораздо больше, чем ученым – наполовину пенсионером, почивающим на своих патриотических лаврах. Точнее, как оказалось, был иным, более банальным, но более грозным – предпринимателем в области ввоза и вывоза весьма экзотических продуктов.
Между Chán´ом и его заказчиком расстилалась сложная международная торговая сеть. Например, в поставку центрифуги в Ливию включала фирмы и отдельных лиц минимум из полдюжины европейских и азиатских стран. Малазийская инженерная фирма "Scomi" производила комплектующие под надзором швейцарского инженера. Он наблюдал за производственным процессом, но чертежи из рук не выпускал. Детали переправлялись в Дубай под надзором фирмы "Gulf Technical Industries" частично принадлежащей паре – отцу и сыну- Peter a Paul Griffin´ам. Ключевой посредник, шриланкиец по имени B. S. A. Tahir, делил свое время между Дубаем и Малайзией. В Дубае он оперировал при посредничестве фирмы, занимающейся поставкой и сервисом компьютеров, которую основал со своим братом. В Малазии был близким другом двух владельцев инвестиционного фонда, который контролировал "Scomi".С одним из них он состоял в родственной связи и он, и его жена входили в правление фонда (Другой владелец фонда Kamaluddín Abdulláh, был сыном Abdulláh Badawí, нового малазийского премьера). Именно Tahir подал заявку на центрифугу под именем предполагаемого торговца из Дубая.
Трансакции провязывались на Chán´а. Чертежи центрифуги точно совпадали с той, которая была изготовлена Chán´ом в Пакистане. Старший Griffin с Chán´ом торговали – официально – за несколько лет перед этим под защитой пакистанской ядерной программы. Этот вышеуказанный швейцарский господин, который принес чертежи, сам был сыном другого инженера, у которого была та же техническая специализация, как и у Chán´а и как оказалось, они вместе учились в Европе в семидесятых годах. Все эти косвенные улики указывали на признаки сложной сети, построенной как на торговых интересах, так и на личных связях. Разведслужбы были уверены, что в ее центре сотрудничают Tahir и Chán. Tahir, как ключевой торговый агент сети и Chán, не только представлявший собой техническое сердце, но и являющийся сильным источником предпринимательского духа и торговой предусмотрительности, они вместе управляли всем процессом.
Эта сделка с центрифугой была не единственным случаем. Расследование разведслужбы, которому способствовало новое стремление Ливии "вырваться из изоляции" за счет того, что она будет сотрудничать с западными спецслужбами, вскрывало многолетнюю многократно переплетенную структуру поставок ядерного оборудования и технологий – вплоть до планов и инструкций для монтажа ядерной бомбы. Перечень заказчиков был крайне тревожным: кроме Ливии он включал Иран, что, в общем-то, не отрицает и сама эта страна, очевидно и Северную Корею, несмотря на отрицание данного факта Пхеньяном.
О том, кто были другие заказчики, можем только строить предположения. Кроме того, происхождение товара практически не скрывалось. Среди материалов, которые передала Ливия, были документы написанные по-китайски, не оставлявшие никаких сомнений в их происхождении. Промышленное оборудование было упаковано в пленку с логотипом „KRL“, который обозначал исследовательские лаборатории Chán´а. И ливийцы оперировали с комплектом чертежей бомбы, который был помещен в свой первоначальный переплет – пластиковые обложки с обозначением „Good Looks Tailor“ и адресом в Исламабаде. По словам одного из высокопоставленных американских чиновников, роль Chán´а в дестабилизации двадцать первого столетия "кошмарно похожа" на роли Гитлера и Сталина в двадцатом столетии.
После того как была раскрыта роль Abdula Kadír Chán´а, Ливия обратила на внимание, что он несомненно был не единственным, кто занимался торговлей ядерными материалами. Потенциальная прибыль, определяющаяся мировым спросом на ядерные технологии и оборудование для производства бомб, была слишком привлекательной. Humajún Chán, другой пакистанский государственный служащий, носящий ту же фамилию, нашел такую же сферу деятельности, как и его однофамилец – хотя между собой они очевидно никак не связаны. "Humajún Chán является торговцем черного рынка, причастным к распространению ядерного оружия, и, как только удастся выяснить его роль во всем этом, то обязательно об этом будет сообщено. Здесь мы имеем дело с сетью таких же размеров, как и у той, которую создал Abdula Kadír Chán", - заявил чиновник министерства торговли США, когда во второй половине 2005 года было сообщено, что следователи американского федерального бюро вынесли обвинение против другого Chán´а.
И снова обнаружилась структура, раскрытая расследованием, призрачно схожая, занимающаяся глобальными операциями на целом ряде рынков – Пакистан, Юго-Африканская республика, Объединенные Арабские Эмираты и Соединенные Штаты – руководимая международной группой, в которую был включен Ašer Karni, израильский партнер Chán´а. Эти заказчики имели две общих для них характеристики – хотели получить ядерные технологии и были готовы заплатить за них большие деньги. И в этом случае речь шла о прибылях, но ни в коем случае не о политике.
Атомный супермаркет dr. Chán´a возможно получил высокий рейтинг. Но торговля с ядерными компонентами – только один сегмент товаров на расширяющемся и прибыльном незаконном международном рынке с оружием всех видов: мины и гранаты, уже побывавшие в пользовании гранатометы, подделанные Калашниковы, списанные и снова готовые к работе вертолеты после капитального ремонта, не говоря уже о миллиардах позиций различных боеприпасов, которые перемещаются из одного конфликта в другой, не смотря на международное право, эмбарго, границы, политику или этику. Все эти изделия и службы распространились, когда конец холодной войны вывалил весь этот излишний потенциал на рынок, который жадно отреагировал на это взрывом внутригосударственных конфликтов, мятежей, гражданских войн и вооруженных преступных действий всех видов.Внезапное появление всех этих запасов, само собой эти войны не вызвало. Но неограниченная доступность крупных поставок оружия всех видов, конечно же подтолкнула воображение и амбиции правительств и отдельных групп, которые без этого бы имели меньше охоты вступить в бой. Доступность оружия открыла новые возможности для повстанцев, партизанских движений, преступных группировок и правительств, которые им угрожали.
Война стала дешевле, и сразу же стала более приемлемым выбором, так как доступность технически более совершенного оружия повышала правдоподобность победы.
Так что же в этом нового на самом деле? Торговля оружием – весьма старое дело, а контрабанда его всегда было неотделимо от рынка с оружием. Что же изменилось?
Короткий ответ – все.
Начнем со структуры рынка. Теперь рынком, на котором когда-то доминировали правительства, совершавшие массивные закупки от других правительств или от организаций, принадлежавших государствам, заправляет гораздо более широкая сеть посредников и тысячи новых и независимых производителей. Связь между производителями, финансистами, посредниками и заказчиками преходяща, глобальна и с трудом уловима. Посредники, как всегда, бесконечно изобретательны, располагают огромными средствами, политическими контактами и очень богаты.
Теперь они уже не малый эксклюзивный клуб контрабандистов, наоборот, большое глобальное сообщество людей, занимающихся незаконной торговлей. Это мириады игроков, производят, покупают, торгуются, финансируют и продают во всех направлениях в сотрудничестве с организациями, которые уже не находятся под прямым контролем правительств. У многих участников нет ни определенного гражданства – или же их несколько, то есть можно выбирать. Большинство же – лица без гражданства.
Незаконная торговля с оружием строится и трансформируется, совмещается с другими видами нелегальной торговли и питает амбиции, как обычных преступников, так и террористов. Увеличение числа жертв и все более зловещие угрозы, превращающиеся в реальность, заводят правительства в гонки, в которых все против них.
П Р О С Т О Т О Р Г О В Л Я
Почему он это делал? Что могло мотивировать A. K. Chán´a – народного героя, самого почитаемого гражданина своей страны – к тому, чтобы угрожал своей репутации и претендовал на международный позор как организатор контрабандистской группировки, торгующей самым страшным товаром? Конечно, речь не идет об идеологии. Да, создание "исламской бомбы", которая могла бы влиять на региональное и даже и на глобальное властное равновесие, было одним аз мотивов Chán´a. Но и заработать огромные деньги себе, своим компаньонам и тем, кто ему давал эту возможность, занимая высокое положение в пакистанском и других правящих кругах - тоже очень сильный мотив, как и любое другое оправдание, геополитическое или идеологическое.
Список заказчиков Chán´a – включая неисламскую Северную Корею – а большинство его торговых операций ясно указывает, что мусульманская гордость едва ли представляла его истинный интерес. Лучшим ключом к его мотивации является обзор его имущества, нажитого за эти годы. Построил виллы по всему Пакистану, покупал квартиры в Лондоне. Ему принадлежал ресторан в Исламабаде, боулинг-клуб – и не менее неподходящий – шикарный отель в малийском Тимбукту, который назвал именем своей жены-голландки. (Предметы декора для отеля переправлялись в Ливию пакистанским военным самолетом, а затем были перевезены через Сахару).
Привычки Chán´a передают типичное поведение успешного коррумпированного предпринимателя. Он управлял своим, освященным государством, исследовательским хозяйством, "исследовательская лаборатория Chán´a", не делая больших различий между финансовыми средствами учреждения и своими собственными. Организовывал выгодные контракты своим друзьям и близким. Жертвовал на образование и здравоохранение. Свой имидж выстраивал, делая дары общественным организациям, проводя пропагандистские акции, постоянно присутствуя в кругах VIP, даже своей личной автоколонной. Короче говоря, Chán се совершал из-за денег. Собственность была сильнее идеологии. Жадность одолела геополитику.
Chán превратился из инженера в предпринимателя тем, что нашел свою щелку на рынке. Использовал редкостные, почти случайные возможности – свою роль охранника пакистанской ядерной программы – чтобы развить свои личные финансовые потоки. Чтобы этого достигнуть, подсоединил предпринимательскую жилку и сообразительность, свои родственные отношения, использовал знакомства. Которые завязались у него еще в бытность инженером в Европе десятки лет назад и контакты с людьми на высоких должностях, которые были легко доступны благодаря его положению в обществе. Распознал богатый источник спроса: "бандитских"(zlotřilé státy) государств, да и другим группам, у которых был закрыт доступ к ядерной технике по правилам нераспространения ядерного вооружения.
Нашел "любезных" партнеров для каждой из ключевых позиций: производство, доставка, финансирование. И блестяще растворил свои сделки в обычной деятельности глобальных торговых операций легально произведенными товарами, использовал доставку обычным карго и реализовывал поставки через запутанный лабиринт посредников. Приспосабливаемость и гибкость: сеть, образованная Chán´ом, полностью использовала выгоды периода начиная легкостью, с которой регистрировались фирмы-прикрытия в странах с продажным правосудием и, заканчивая гибкостью связи и путешествий, в числе которых и – в первую очередь – скорость и анонимность международных финансовых трансфертов (кстати, пришлась старая "добрая" пронырливость: следователи были восхищены ловкостью некоторых посредников при заметании следов). Этим стопроцентным использованием рынка деятельность сети отличалась от деятельности государства – даже такого государства, как Пакистан, в котором у Chán´а были определенные покровители, торговые партнеры, сообщники и до определенной меры, безопасное убежище.
Правительство его родины просто была частью торгового пространства Chán´а. Пронырливый торговец, он знал, как важно умение купить правительственное согласие, и заключал договоры с ключевыми персонами в рамках системы: судьями, генералами, министрами. Ограниченный международным правом, границами и собственной бюрократией Пакистан не мог распространять ядерное оружие в рамках государственной политики. Но пакистанский ученый, который стал торговцем, свободно оперирующим на мировом рынке, легко мог навербовать в вою сеть официальных защитников, предлагая долю в доходе. Для этого требовалась только оказия и посредник. Естественно, стилизация этих действий на языке геополитики, идеологии, народного суверенитета и ислама было "идеальной маркетинговой платформой" для оправдания этой деятельности у тех, кто хотел это знать – или же нуждался в каком-нибудь прикрытии.
Эта комбинация персональных и общественных ролей, за которыми стояла только жажда денег, а вовсе не политика, оказалась намного более худшей реальностью, чем та которую можно описать понятиями начиная от "союзники в войне с террором" и до "бандитские государства. Оказалось, что Пакистан был одновременно и тем и другим, или скорее, ни одним из этого. Chán и его сообщники не были, ни государством, ни режимом, а всего лишь весьма разветвленной торговой сетью, в которую вплетены многие государства. А что касается пресловутого оружия массового поражения, скрывающегося ли в подземельях какого-то злонамеренного государства с агрессивными намерениями или же нет, в одной вещи можно быть уверенным: оно вышло на свет, и при этом происходило это у всех на глазах в вихре международного рынка.
Но история Chán´a – история не только о торговле. Это также рассказ о политике, в котором народные интересы суверенного государства неотделимы от преступных мотивов клики, которая получает и направляет значительную часть правительства к поддержке долговременной незаконной торговли. Так же это иллюстрирует, как скрыто и изобретательно преступные организации могут превращать широкие политические интересы в свою выгоду.
Один из членов Комиссии по расследованию событий 11 сентября сообщил: "Правительство США уже давно имела достаточно информации о A. K. Chán´е".
Однако добавил он же: "Правительство пришло к заключению, что действия, направленные против A. K. Chán´а, дестабилизировали бы режим Мушшарафа в Пакистане. США требовалась поддержка Пакистана в первую очередь при вторжении в Афганистан, а потом и и при поимке Усамы Бен Ладена. Для США трудно было требовать депортации или ареста популярного народного героя".
Chán и его сообщники в пакистанском правительстве это знали. Husajn Hakkání, который был высокопоставленным советником нескольких пакистанских премьеров, говорил, что Chán и его партнеры "чувствовали, что поутру они могут быть пакистанскими националистами в лоне государства, а пополудни – контрабандистами международного класса – и их никто не тронет. Были в курсе, что американцы знают об этом, и не могут ничего с этим поделать".
Почему он это делал? Что могло мотивировать A. K. Chán´a – народного героя, самого почитаемого гражданина своей страны – к тому, чтобы угрожал своей репутации и претендовал на международный позор как организатор контрабандистской группировки, торгующей самым страшным товаром? Конечно, речь не идет об идеологии. Да, создание "исламской бомбы", которая могла бы влиять на региональное и даже и на глобальное властное равновесие, было одним аз мотивов Chán´a. Но и заработать огромные деньги себе, своим компаньонам и тем, кто ему давал эту возможность, занимая высокое положение в пакистанском и других правящих кругах - тоже очень сильный мотив, как и любое другое оправдание, геополитическое или идеологическое.
Список заказчиков Chán´a – включая неисламскую Северную Корею – а большинство его торговых операций ясно указывает, что мусульманская гордость едва ли представляла его истинный интерес. Лучшим ключом к его мотивации является обзор его имущества, нажитого за эти годы. Построил виллы по всему Пакистану, покупал квартиры в Лондоне. Ему принадлежал ресторан в Исламабаде, боулинг-клуб – и не менее неподходящий – шикарный отель в малийском Тимбукту, который назвал именем своей жены-голландки. (Предметы декора для отеля переправлялись в Ливию пакистанским военным самолетом, а затем были перевезены через Сахару).
Привычки Chán´a передают типичное поведение успешного коррумпированного предпринимателя. Он управлял своим, освященным государством, исследовательским хозяйством, "исследовательская лаборатория Chán´a", не делая больших различий между финансовыми средствами учреждения и своими собственными. Организовывал выгодные контракты своим друзьям и близким. Жертвовал на образование и здравоохранение. Свой имидж выстраивал, делая дары общественным организациям, проводя пропагандистские акции, постоянно присутствуя в кругах VIP, даже своей личной автоколонной. Короче говоря, Chán се совершал из-за денег. Собственность была сильнее идеологии. Жадность одолела геополитику.
Chán превратился из инженера в предпринимателя тем, что нашел свою щелку на рынке. Использовал редкостные, почти случайные возможности – свою роль охранника пакистанской ядерной программы – чтобы развить свои личные финансовые потоки. Чтобы этого достигнуть, подсоединил предпринимательскую жилку и сообразительность, свои родственные отношения, использовал знакомства. Которые завязались у него еще в бытность инженером в Европе десятки лет назад и контакты с людьми на высоких должностях, которые были легко доступны благодаря его положению в обществе. Распознал богатый источник спроса: "бандитских"(zlotřilé státy) государств, да и другим группам, у которых был закрыт доступ к ядерной технике по правилам нераспространения ядерного вооружения.
Нашел "любезных" партнеров для каждой из ключевых позиций: производство, доставка, финансирование. И блестяще растворил свои сделки в обычной деятельности глобальных торговых операций легально произведенными товарами, использовал доставку обычным карго и реализовывал поставки через запутанный лабиринт посредников. Приспосабливаемость и гибкость: сеть, образованная Chán´ом, полностью использовала выгоды периода начиная легкостью, с которой регистрировались фирмы-прикрытия в странах с продажным правосудием и, заканчивая гибкостью связи и путешествий, в числе которых и – в первую очередь – скорость и анонимность международных финансовых трансфертов (кстати, пришлась старая "добрая" пронырливость: следователи были восхищены ловкостью некоторых посредников при заметании следов). Этим стопроцентным использованием рынка деятельность сети отличалась от деятельности государства – даже такого государства, как Пакистан, в котором у Chán´а были определенные покровители, торговые партнеры, сообщники и до определенной меры, безопасное убежище.
Правительство его родины просто была частью торгового пространства Chán´а. Пронырливый торговец, он знал, как важно умение купить правительственное согласие, и заключал договоры с ключевыми персонами в рамках системы: судьями, генералами, министрами. Ограниченный международным правом, границами и собственной бюрократией Пакистан не мог распространять ядерное оружие в рамках государственной политики. Но пакистанский ученый, который стал торговцем, свободно оперирующим на мировом рынке, легко мог навербовать в вою сеть официальных защитников, предлагая долю в доходе. Для этого требовалась только оказия и посредник. Естественно, стилизация этих действий на языке геополитики, идеологии, народного суверенитета и ислама было "идеальной маркетинговой платформой" для оправдания этой деятельности у тех, кто хотел это знать – или же нуждался в каком-нибудь прикрытии.
Эта комбинация персональных и общественных ролей, за которыми стояла только жажда денег, а вовсе не политика, оказалась намного более худшей реальностью, чем та которую можно описать понятиями начиная от "союзники в войне с террором" и до "бандитские государства. Оказалось, что Пакистан был одновременно и тем и другим, или скорее, ни одним из этого. Chán и его сообщники не были, ни государством, ни режимом, а всего лишь весьма разветвленной торговой сетью, в которую вплетены многие государства. А что касается пресловутого оружия массового поражения, скрывающегося ли в подземельях какого-то злонамеренного государства с агрессивными намерениями или же нет, в одной вещи можно быть уверенным: оно вышло на свет, и при этом происходило это у всех на глазах в вихре международного рынка.
Но история Chán´a – история не только о торговле. Это также рассказ о политике, в котором народные интересы суверенного государства неотделимы от преступных мотивов клики, которая получает и направляет значительную часть правительства к поддержке долговременной незаконной торговли. Так же это иллюстрирует, как скрыто и изобретательно преступные организации могут превращать широкие политические интересы в свою выгоду.
Один из членов Комиссии по расследованию событий 11 сентября сообщил: "Правительство США уже давно имела достаточно информации о A. K. Chán´е".
Однако добавил он же: "Правительство пришло к заключению, что действия, направленные против A. K. Chán´а, дестабилизировали бы режим Мушшарафа в Пакистане. США требовалась поддержка Пакистана в первую очередь при вторжении в Афганистан, а потом и и при поимке Усамы Бен Ладена. Для США трудно было требовать депортации или ареста популярного народного героя".
Chán и его сообщники в пакистанском правительстве это знали. Husajn Hakkání, который был высокопоставленным советником нескольких пакистанских премьеров, говорил, что Chán и его партнеры "чувствовали, что поутру они могут быть пакистанскими националистами в лоне государства, а пополудни – контрабандистами международного класса – и их никто не тронет. Были в курсе, что американцы знают об этом, и не могут ничего с этим поделать".
П Р О С Т О Т О Р Г О В Л Я
Почему он это делал? Что могло мотивировать A. K. Chán´a – народного героя, самого почитаемого гражданина своей страны – к тому, чтобы угрожал своей репутации и претендовал на международный позор как организатор контрабандистской группировки, торгующей самым страшным товаром? Конечно, речь не идет об идеологии. Да, создание "исламской бомбы", которая могла бы влиять на региональное и даже и на глобальное властное равновесие, было одним аз мотивов Chán´a. Но и заработать огромные деньги себе, своим компаньонам и тем, кто ему давал эту возможность, занимая высокое положение в пакистанском и других правящих кругах - тоже очень сильный мотив, как и любое другое оправдание, геополитическое или идеологическое.
Список заказчиков Chán´a – включая неисламскую Северную Корею – а большинство его торговых операций ясно указывает, что мусульманская гордость едва ли представляла его истинный интерес. Лучшим ключом к его мотивации является обзор его имущества, нажитого за эти годы. Построил виллы по всему Пакистану, покупал квартиры в Лондоне. Ему принадлежал ресторан в Исламабаде, боулинг-клуб – и не менее неподходящий – шикарный отель в малийском Тимбукту, который назвал именем своей жены-голландки. (Предметы декора для отеля переправлялись в Ливию пакистанским военным самолетом, а затем были перевезены через Сахару).
Привычки Chán´a передают типичное поведение успешного коррумпированного предпринимателя. Он управлял своим, освященным государством, исследовательским хозяйством, "исследовательская лаборатория Chán´a", не делая больших различий между финансовыми средствами учреждения и своими собственными. Организовывал выгодные контракты своим друзьям и близким. Жертвовал на образование и здравоохранение. Свой имидж выстраивал, делая дары общественным организациям, проводя пропагандистские акции, постоянно присутствуя в кругах VIP, даже своей личной автоколонной. Короче говоря, Chán се совершал из-за денег. Собственность была сильнее идеологии. Жадность одолела геополитику.
Chán превратился из инженера в предпринимателя тем, что нашел свою щелку на рынке. Использовал редкостные, почти случайные возможности – свою роль охранника пакистанской ядерной программы – чтобы развить свои личные финансовые потоки. Чтобы этого достигнуть, подсоединил предпринимательскую жилку и сообразительность, свои родственные отношения, использовал знакомства. Которые завязались у него еще в бытность инженером в Европе десятки лет назад и контакты с людьми на высоких должностях, которые были легко доступны благодаря его положению в обществе. Распознал богатый источник спроса: "бандитских"(zlotřilé státy) государств, да и другим группам, у которых был закрыт доступ к ядерной технике по правилам нераспространения ядерного вооружения.
Нашел "любезных" партнеров для каждой из ключевых позиций: производство, доставка, финансирование. И блестяще растворил свои сделки в обычной деятельности глобальных торговых операций легально произведенными товарами, использовал доставку обычным карго и реализовывал поставки через запутанный лабиринт посредников. Приспосабливаемость и гибкость: сеть, образованная Chán´ом, полностью использовала выгоды периода начиная легкостью, с которой регистрировались фирмы-прикрытия в странах с продажным правосудием и, заканчивая гибкостью связи и путешествий, в числе которых и – в первую очередь – скорость и анонимность международных финансовых трансфертов (кстати, пришлась старая "добрая" пронырливость: следователи были восхищены ловкостью некоторых посредников при заметании следов). Этим стопроцентным использованием рынка деятельность сети отличалась от деятельности государства – даже такого государства, как Пакистан, в котором у Chán´а были определенные покровители, торговые партнеры, сообщники и до определенной меры, безопасное убежище.
Правительство его родины просто была частью торгового пространства Chán´а. Пронырливый торговец, он знал, как важно умение купить правительственное согласие, и заключал договоры с ключевыми персонами в рамках системы: судьями, генералами, министрами. Ограниченный международным правом, границами и собственной бюрократией Пакистан не мог распространять ядерное оружие в рамках государственной политики. Но пакистанский ученый, который стал торговцем, свободно оперирующим на мировом рынке, легко мог навербовать в вою сеть официальных защитников, предлагая долю в доходе. Для этого требовалась только оказия и посредник. Естественно, стилизация этих действий на языке геополитики, идеологии, народного суверенитета и ислама было "идеальной маркетинговой платформой" для оправдания этой деятельности у тех, кто хотел это знать – или же нуждался в каком-нибудь прикрытии.
Эта комбинация персональных и общественных ролей, за которыми стояла только жажда денег, а вовсе не политика, оказалась намного более худшей реальностью, чем та которую можно описать понятиями начиная от "союзники в войне с террором" и до "бандитские государства. Оказалось, что Пакистан был одновременно и тем и другим, или скорее, ни одним из этого. Chán и его сообщники не были, ни государством, ни режимом, а всего лишь весьма разветвленной торговой сетью, в которую вплетены многие государства. А что касается пресловутого оружия массового поражения, скрывающегося ли в подземельях какого-то злонамеренного государства с агрессивными намерениями или же нет, в одной вещи можно быть уверенным: оно вышло на свет, и при этом происходило это у всех на глазах в вихре международного рынка.
Но история Chán´a – история не только о торговле. Это также рассказ о политике, в котором народные интересы суверенного государства неотделимы от преступных мотивов клики, которая получает и направляет значительную часть правительства к поддержке долговременной незаконной торговли. Так же это иллюстрирует, как скрыто и изобретательно преступные организации могут превращать широкие политические интересы в свою выгоду.
Один из членов Комиссии по расследованию событий 11 сентября сообщил: "Правительство США уже давно имела достаточно информации о A. K. Chán´е".
Однако добавил он же: "Правительство пришло к заключению, что действия, направленные против A. K. Chán´а, дестабилизировали бы режим Мушшарафа в Пакистане. США требовалась поддержка Пакистана в первую очередь при вторжении в Афганистан, а потом и и при поимке Усамы Бен Ладена. Для США трудно было требовать депортации или ареста популярного народного героя".
Chán и его сообщники в пакистанском правительстве это знали. Husajn Hakkání, который был высокопоставленным советником нескольких пакистанских премьеров, говорил, что Chán и его партнеры "чувствовали, что поутру они могут быть пакистанскими националистами в лоне государства, а пополудни – контрабандистами международного класса – и их никто не тронет. Были в курсе, что американцы знают об этом, и не могут ничего с этим поделать".
Почему он это делал? Что могло мотивировать A. K. Chán´a – народного героя, самого почитаемого гражданина своей страны – к тому, чтобы угрожал своей репутации и претендовал на международный позор как организатор контрабандистской группировки, торгующей самым страшным товаром? Конечно, речь не идет об идеологии. Да, создание "исламской бомбы", которая могла бы влиять на региональное и даже и на глобальное властное равновесие, было одним аз мотивов Chán´a. Но и заработать огромные деньги себе, своим компаньонам и тем, кто ему давал эту возможность, занимая высокое положение в пакистанском и других правящих кругах - тоже очень сильный мотив, как и любое другое оправдание, геополитическое или идеологическое.
Список заказчиков Chán´a – включая неисламскую Северную Корею – а большинство его торговых операций ясно указывает, что мусульманская гордость едва ли представляла его истинный интерес. Лучшим ключом к его мотивации является обзор его имущества, нажитого за эти годы. Построил виллы по всему Пакистану, покупал квартиры в Лондоне. Ему принадлежал ресторан в Исламабаде, боулинг-клуб – и не менее неподходящий – шикарный отель в малийском Тимбукту, который назвал именем своей жены-голландки. (Предметы декора для отеля переправлялись в Ливию пакистанским военным самолетом, а затем были перевезены через Сахару).
Привычки Chán´a передают типичное поведение успешного коррумпированного предпринимателя. Он управлял своим, освященным государством, исследовательским хозяйством, "исследовательская лаборатория Chán´a", не делая больших различий между финансовыми средствами учреждения и своими собственными. Организовывал выгодные контракты своим друзьям и близким. Жертвовал на образование и здравоохранение. Свой имидж выстраивал, делая дары общественным организациям, проводя пропагандистские акции, постоянно присутствуя в кругах VIP, даже своей личной автоколонной. Короче говоря, Chán се совершал из-за денег. Собственность была сильнее идеологии. Жадность одолела геополитику.
Chán превратился из инженера в предпринимателя тем, что нашел свою щелку на рынке. Использовал редкостные, почти случайные возможности – свою роль охранника пакистанской ядерной программы – чтобы развить свои личные финансовые потоки. Чтобы этого достигнуть, подсоединил предпринимательскую жилку и сообразительность, свои родственные отношения, использовал знакомства. Которые завязались у него еще в бытность инженером в Европе десятки лет назад и контакты с людьми на высоких должностях, которые были легко доступны благодаря его положению в обществе. Распознал богатый источник спроса: "бандитских"(zlotřilé státy) государств, да и другим группам, у которых был закрыт доступ к ядерной технике по правилам нераспространения ядерного вооружения.
Нашел "любезных" партнеров для каждой из ключевых позиций: производство, доставка, финансирование. И блестяще растворил свои сделки в обычной деятельности глобальных торговых операций легально произведенными товарами, использовал доставку обычным карго и реализовывал поставки через запутанный лабиринт посредников. Приспосабливаемость и гибкость: сеть, образованная Chán´ом, полностью использовала выгоды периода начиная легкостью, с которой регистрировались фирмы-прикрытия в странах с продажным правосудием и, заканчивая гибкостью связи и путешествий, в числе которых и – в первую очередь – скорость и анонимность международных финансовых трансфертов (кстати, пришлась старая "добрая" пронырливость: следователи были восхищены ловкостью некоторых посредников при заметании следов). Этим стопроцентным использованием рынка деятельность сети отличалась от деятельности государства – даже такого государства, как Пакистан, в котором у Chán´а были определенные покровители, торговые партнеры, сообщники и до определенной меры, безопасное убежище.
Правительство его родины просто была частью торгового пространства Chán´а. Пронырливый торговец, он знал, как важно умение купить правительственное согласие, и заключал договоры с ключевыми персонами в рамках системы: судьями, генералами, министрами. Ограниченный международным правом, границами и собственной бюрократией Пакистан не мог распространять ядерное оружие в рамках государственной политики. Но пакистанский ученый, который стал торговцем, свободно оперирующим на мировом рынке, легко мог навербовать в вою сеть официальных защитников, предлагая долю в доходе. Для этого требовалась только оказия и посредник. Естественно, стилизация этих действий на языке геополитики, идеологии, народного суверенитета и ислама было "идеальной маркетинговой платформой" для оправдания этой деятельности у тех, кто хотел это знать – или же нуждался в каком-нибудь прикрытии.
Эта комбинация персональных и общественных ролей, за которыми стояла только жажда денег, а вовсе не политика, оказалась намного более худшей реальностью, чем та которую можно описать понятиями начиная от "союзники в войне с террором" и до "бандитские государства. Оказалось, что Пакистан был одновременно и тем и другим, или скорее, ни одним из этого. Chán и его сообщники не были, ни государством, ни режимом, а всего лишь весьма разветвленной торговой сетью, в которую вплетены многие государства. А что касается пресловутого оружия массового поражения, скрывающегося ли в подземельях какого-то злонамеренного государства с агрессивными намерениями или же нет, в одной вещи можно быть уверенным: оно вышло на свет, и при этом происходило это у всех на глазах в вихре международного рынка.
Но история Chán´a – история не только о торговле. Это также рассказ о политике, в котором народные интересы суверенного государства неотделимы от преступных мотивов клики, которая получает и направляет значительную часть правительства к поддержке долговременной незаконной торговли. Так же это иллюстрирует, как скрыто и изобретательно преступные организации могут превращать широкие политические интересы в свою выгоду.
Один из членов Комиссии по расследованию событий 11 сентября сообщил: "Правительство США уже давно имела достаточно информации о A. K. Chán´е".
Однако добавил он же: "Правительство пришло к заключению, что действия, направленные против A. K. Chán´а, дестабилизировали бы режим Мушшарафа в Пакистане. США требовалась поддержка Пакистана в первую очередь при вторжении в Афганистан, а потом и и при поимке Усамы Бен Ладена. Для США трудно было требовать депортации или ареста популярного народного героя".
Chán и его сообщники в пакистанском правительстве это знали. Husajn Hakkání, который был высокопоставленным советником нескольких пакистанских премьеров, говорил, что Chán и его партнеры "чувствовали, что поутру они могут быть пакистанскими националистами в лоне государства, а пополудни – контрабандистами международного класса – и их никто не тронет. Были в курсе, что американцы знают об этом, и не могут ничего с этим поделать".
Не просто ужас - ночной кошмар...
Dec. 5th, 2009 06:30 pmСтуденты в Кембридже получили дырявые презервативы, речь может идти о диверсии
Studenti v Cambridge dostali děravé kondomy, může jít o sabotáž
Ужас испытала одна из студенток университета в английском Кембридже, когда в презервативе, которые студентам кафедра раздает даром, в пятницу обнаружила дыру. Подобные дефекты имелись у еще трех из упаковки с шестью штуками. Подобные дефекты обнаружили и другие студенты.
Zvětšit obrázek
FOTO: fotobanka Profimedia
Dnes 13:02 - Cambridge
При использовании дырявых презервативов студенты подвергаются риску нежелательной беременности и отцовства. Существует подозрение, что презервативы кто-то специально испортил и что речь идет о диверсии.
Упаковка лежала на ночном столике, и с одной стороны на ней выступал пузырь. Когда я его приложила к глазу и посмотрела в окно, то увидела в нем дыру. За малым не упала в обморок. Это было страшно и безответственно. Даже не представляю, как можно играть с жизнью человека подобным образом. Кто такое вообще мог сделать? И как бы он себя чувствовал, если бы кто-нибудь заболел СПИДом?", описывает свои чувства после выявления дыры в презервативе студентка.
Вероятность, что некоторые из студенток забеременеют, кроме того, увеличивается еще и тем, что в университете уже закончились лекции и много студентов уже уехали на рождественские каникулы домой, с презервативами сложенными с дорожной кладью.
Сами студенты подозревают, что за всем этим стоит какая-то группа, которая открыто воюет с абортами, или же какая-то религиозная секта. Подобный случай с дырявыми презервативами также уже имел место два года назад в King´s College, и ответственность за него понесла кембриджская группа Pro-Life. Эта группа, тем не менее, отрицает свою причастность.
"Возможно они думают, что перестав использовать презервативы мы будем избегать и секс, ну так они вероятно наивные", сказала другая студентка.
Производитель презервативов Durex исключил возможность, чтобы к дефектам в своих изделиях он имел какое бы то ни было отношение. "Выдерживаем очень жесткие стандарты качества и совершенно уверены, что эти презервативы вышли из производственных цехов с исключительным качеством", сказал пресс-секретарь Durex.
NovinkyНе просто ужас - ночной кошмар...
Dec. 5th, 2009 06:30 pmСтуденты в Кембридже получили дырявые презервативы, речь может идти о диверсии
Studenti v Cambridge dostali děravé kondomy, může jít o sabotáž
Ужас испытала одна из студенток университета в английском Кембридже, когда в презервативе, которые студентам кафедра раздает даром, в пятницу обнаружила дыру. Подобные дефекты имелись у еще трех из упаковки с шестью штуками. Подобные дефекты обнаружили и другие студенты.
Zvětšit obrázek
FOTO: fotobanka Profimedia
Dnes 13:02 - Cambridge
При использовании дырявых презервативов студенты подвергаются риску нежелательной беременности и отцовства. Существует подозрение, что презервативы кто-то специально испортил и что речь идет о диверсии.
Упаковка лежала на ночном столике, и с одной стороны на ней выступал пузырь. Когда я его приложила к глазу и посмотрела в окно, то увидела в нем дыру. За малым не упала в обморок. Это было страшно и безответственно. Даже не представляю, как можно играть с жизнью человека подобным образом. Кто такое вообще мог сделать? И как бы он себя чувствовал, если бы кто-нибудь заболел СПИДом?", описывает свои чувства после выявления дыры в презервативе студентка.
Вероятность, что некоторые из студенток забеременеют, кроме того, увеличивается еще и тем, что в университете уже закончились лекции и много студентов уже уехали на рождественские каникулы домой, с презервативами сложенными с дорожной кладью.
Сами студенты подозревают, что за всем этим стоит какая-то группа, которая открыто воюет с абортами, или же какая-то религиозная секта. Подобный случай с дырявыми презервативами также уже имел место два года назад в King´s College, и ответственность за него понесла кембриджская группа Pro-Life. Эта группа, тем не менее, отрицает свою причастность.
"Возможно они думают, что перестав использовать презервативы мы будем избегать и секс, ну так они вероятно наивные", сказала другая студентка.
Производитель презервативов Durex исключил возможность, чтобы к дефектам в своих изделиях он имел какое бы то ни было отношение. "Выдерживаем очень жесткие стандарты качества и совершенно уверены, что эти презервативы вышли из производственных цехов с исключительным качеством", сказал пресс-секретарь Durex.
Novinky